Страх смерти
Предлагается сразу отграничить два вида страха смерти.
Первый – витальный страх, инстинкт самосохранения, присущий всему живому, от инфузории до высших позвоночных. Кому он не присущ, быстро вымирают в процессе естественного отбора. Чистая биология, с ней всё ясно. И не будем об этом.
Разве, пару слов о том, что, к счастью, редко, перед человеком встаёт нелёгкий выбор между собственной жизнью и иной значимой ценностью. Да, речь идёт о «подвиге». Но это тема для другого разговора
Мы же поговорим о так называемом экзистенциальном страхе смерти, который возглавляет знаменитую четвёрку экзистенциальных вопросов, встающих на нашем пути человека в процессе эмоционального и духовного развития. Вторым является страх одиночества. Затем следуют проблемы поиска смысла жизни и, наконец, представление о свободе. Свободу и одиночество мы пока оставим за кадром, а вот к смыслу жизни нам придется вернуться в процессе осмысления страха смерти.
Кто из нас хотя бы раз в жизни не покрылся холодным потом от простенькой и такой очевидной мысли: «меня не будет»? «Как это – всё будет, мир, люди, время – а меня, меня!!! – не станет?» Большинство из нас просто гонит от себя эту мысль, задвигая страх небытия на задворки бессознательного. Но и будучи изгнанным из сознания, он не сдаётся, продолжая донимать нас изощренно и разнообразно.
Пика своего мастерства страх смерти достигает трансформируясь в страх перед жизнью.
Выражается это в том, что мы начинаем страшиться любых перемен в себе или в окружающем мире. Боимся сначала взрослеть, потом стареть, не решаемся завершить исчерпавшие себя отношения, уйти от родителей, сменить работу, родить ребенка, потом отпустить этого подросшего человека от себя, боимся спать, любить, болеть, брать на себя ответственность… страхам, в которые способен обратиться вытесняемый страх смерти, несть числа.
Так что, не размышлять о смерти, конечно, можно. Жаль только, что вечной жизни, этой великой мечты человечества, достичь всё равно не удастся.
Помимо страха перед жизнью, страх смерти зачастую принимает форму страха потери контроля, который может выражать себя пассивно, в виде фобий – от кошмара при мысли о самолёте до невозможности выйти из дома.
Ритуалы и/или навязчивые действия, призванные снизить тревогу и унять фобические страхи, помогают как аспирин при пневмонии, не более. Впрочем, о фобиях мы здесь не будем распространяться, ибо без привлечения медицины тогда не обойтись, а у нас сейчас другие задачи.
Активными формами страха потери контроля можно считать различные способы усиления и расширения контроля на всё новые и новые аспекты своей жизнедеятельности.
Так, например, есть любители запасать информацию (форма и содержание носителя информации в данном случае не важны. Главное, чтобы количество этой информации явно превышало физические возможности её употребить). Таким образом человек как бы «консервирует» время. Когда-нибудь он обязательно всё сохранённое посмотрит, послушает, прочитает. Конечно, это только иллюзия контроля над временем, причём, иллюзия отнюдь не полезная.
Одержимость деньгами (способы их обретения в данном контексте нес толь важны) также может служить иллюстрацией попытки контролировать неконтролируемое. Банальная фраза «за деньги можно купить всё» подразумевает, очевидно, что и вечную жизнь тоже можно купить, откупиться, так сказать, от «костлявой». Закусивший финансовые удила бизнесмен, стараясь поиметь как можно больше и ни чего не потерять, стремительно загоняет себя в ранний инфаркт. Нет, чтобы попробовать вникнуть в смысл старинной немецкой пословицы : «У савана нет карманов».
Ещё одно тягостное заблуждение, вытекающее из страха потери контроля, который, напомним, является порождением страха смерти – игры в контроль над чужой смертью. Тиран и садист присваивает себе право отнимать жизни у других. Он сам – воплощенная смерть. А значит, они, вроде бы, равны. Нелепый, но весьма популярный способ самообмана. Ведь сколько бы жизней ты не принёс в жертву равнодушной смерти, твоя собственная жизнь не станет от этого ни на миг длиннее.
Можно написать не одну книгу о различных способах контролировать окружающих: коллег и подчиненных, родственников, детей, друзей и супругов. Основных способов, правда, всего два: финансовый и эмоциональный. Диапазон воздействия различается от тотального контроля до мелкого манипулирования. Вы скажете, что данный абзац скорее имеет отношение к страху одиночества. Да, вы правы. На примитивном уровне именно так мы и пытаемся «привязывать» к себе тех, кто нам нужен. Но проблемы экзистенциального одиночества цепочка «контроль-зависимость», конечно, не решает.
При чем же тут, спросите вы, страх смерти? Создавая вокруг себя мир людей, которые «жить без меня не могут», человек как бы сообщает мирозданию, какой он ценный и незаменимый. Ну как же мир сможет существовать без него, такого значимого и значительного? Такая вот иллюзия щита из зависимых между собой и вездесущей смертью.
Экзистенциальному страху смерти столько же лет, сколько первому проснувшемуся в гоминиде самосознанию
С тех самых пор людьми предпринимаются нескончаемые попытки преодоления этого страха. Дальше и успешнее всего продвинулась в этом направлении религия. Уже самые древние верования предлагали своим последователям переселяться после физической гибели в теля тотемных животных, в неодушевленные предметы, в «страну предков», и т.д. Собственно, избавление человека от страха небытия является одной их основных задач религии.
Наряду с реализацией потребности в понимании устройства мира и поиском своего места в нем и смысла своего существования. И надо сказать, что по сию пору религия успешно справляется с этими проблемами. Для истинно верующих смерть лишь переход в иное состояние, а потому не конец существования, не небытие. Такие люди принимают смерть.
Не смиряются с ней, а именно принимают, спокойно, с достоинством, без страха и жестокой агонии. Ведь помимо «вечной жизни» вера одарила их ещё и смыслом земного существования. Но, увы, таких людей, верующих искренне и глубоко, немного. В основном же мы хватаемся за религию, так как она дает нам всего лишь надежду. Не веру, тем более, не уверенность, а только надежду избежать небытия.
Существуют, однако, и другие способы осознанного совладания со страхом смерти
И тут мы подходим к заявленному ранее вопросу о смысле жизни.
Философия также внесла свою посильную, хотя и значительно менее весомую лепту в понимание вопроса. Особенно отличились эпикурейцы. Они вообще отрицали смерть личности. Пока ты жив, говорили они, смерти ещё нет. Когда пришла смерть – уже нет тебя.
Посему живи и наслаждайся каждым мигом.
Кстати, смысл жизни по мнению эпикурейцев именно в наслаждении ею. Вообще любое философское учение вращается вокруг тех самых четырех экзистенциальных тем. Вопросы одни и те же, ответов великое множество.
Хорошо, если вам удастся отыскать философа, ответы которого помогут именно вам разобраться в себе и своих страхах. Как правило же, многим из нас приходится самостоятельно искать свои собственный ответ на вопросы : «меня не будет? А в чем тогда смысл того, что я есть?»
Есть и такой весьма распространенный способ: оставить след в истории. Да, меня не станет, но память обо мне будет жить. Если не вечно, то долго. Мои деяния (моя слава, мои потомки, мой «памятник нерукотворный» — на ваш вкус) переживут меня. Можно сжечь Рим, завоевать полмира, пожертвовать жизнью за идею, найти лекарство от чумы, посвятить жизнь деторождению – зависит от ваших способностей, амбиций и культурного уровня.
Так что же общего между эпикурейцем, праведником и творцом, помимо преодоления страха смерти и наличия смысла жизни? Умение жить полной жизнью! Каждый миг быть здесь и сейчас. Наполнять своё бытие осмысленностью и удовольствием. Жизнь, проводимая в ладу с собой, в трудах или в наслаждениях, в муках творчества или в философских раздумьях – главное, так, как осмысленно хочется, в соответствии со своими потребностями и своей системой ценностей – вот рецепт достижения финальной точки существования, неотягощенной страхами и сомнениями.
Легко, без страха встречает смерть тот, кто счастливо прожил жизнь.
Это утверждение кажется парадоксальным. Казалось бы ,со счастливой жизнью расставаться труднее, чем с несчастной, от которой хочется волком выть и вовсе жить не хочется. Но мы же тут рассуждали не о смерти как таковой, а только о страхе смерти. А страшно терять не то, что прожил, а того, что так и не жил.
Стадницкая Ольга. Психолог.
От редактора, freemasons:
В связи с тем, что нашей эпохе свойственно усиление страха смерти, мы подготовили цикл публикаций и продолжаем работать над тем, чтобы как можно внимательнее изучить и обсудить с нашими читателями этот дискурс.
